В преддверии 21-го числа наконец посмотрела "Меланхолию", так долго откладываемую мною из-за абсолютно идиотического сюжета, пригодного скорее для рен-тв: к Земле летит планета с названием, взятым из лексикона какого-то юного-страдающего-вертера, только опечатки не хватает - "Миланхолия" - так смотрелось бы лучше, - и ясное дело, разнесет там все к хуям. Как оказалось, у идиотских сюжетов бывает гениальное исполнение. Да и вообще, такая стереотипность - это хороший повод постебаться автору над собой, Ларсом Туттовичем Триером, и над нами, зрителями.
Я, честно сказать, драмы не особо люблю, предпочитая им фильмы-картинки, фильмы-путешествия и фильмы-сны, только чтобы не было этих душещипательных и говноокунательных историй про глубоко взрослых людей с кризисом среднего возраста и оравой детей, ищущих и все никак не могущих найти смысл жизни, которые в итоге либо самовыпиливаются, либо просветляются и начинают торговать личинками подкустовых выползней где-нибудь на Гоа. Ну просто потому что не волнуют пока *тьфу-тьфу-тьфу* такие проблемы, и ещё долгое время не будут волновать. Фильмы-сновидения - другое дело, эдакое приглашение в голову режиссера - полюбоваться неспешным, как рыбки в аквариуме, перетеканием одного образа в другой, позволяющее ненадолго отключиться от реальности. И так же ни к чему не обязывает, как и наблюдение за рыбками.
"Меланхолия" - другое дело. Может быть, я мало чего смотрела, но до этого дня я не видела фильма, который бы настолько сильно передавал настроение. Он пропитывает тебя тоской, отвращением, подавленностью: словом, той самой меланхолией, как спиртное - корж, и ты неделями - неделями, говорю я! - ходишь в прострации и недоумеваешь, почему планеты ещё не свалились на твою разом отяжелевшую голову.
__________________________________________________________________________________



Уже в самом начале мы видим красивый белый свадебный гроб. Его пытаются развернуть то в одну, то в другую сторону, чтобы прошел, но дорога слишком узка для него, и торцы ударяются об обочину. Кажется, кости у всех сидящих в лимузине должны застучать, но разряженные покойники словно не замечают, что погремушку эту трясут, что все вокруг - одна сплошная дурная примета, что они, наконец, мертвы. Может быть, они умерли недавно и продолжают цепляться за свои прижизненные привычки, отказываясь признавать, что их больше нет, как бесконечно будничные и бесконечно капризные мертвые Жюля Сюпервьеля. Среди них одна ни жива, ни мертва сидит Невеста мертвых, Офелия, Жюстин. Её гнетет что-то, но она не знает, что ей придется выслушать: "Красотка, любишь мертвых?" *.

Выхолощенный, выполосканный в формалине свет вечера и гадание на бобах - о, теперь она знает, что все правда, все будет как в рекламном проспекте её кошмаров: танец смерти на фоне идеального до безвкусицы особняка, игра в гольф планетами, где 19-ой лункой служит Земля, под музыку Вагнера. Пошло до ужаса. И когда её безликий жених предлагает подарить - какой там - яблочный или все-таки вишневый сад?.. Жюстин уже знает: не было никаких щербатых фей, никаких вампиров, источающих феромоны вместо трупного яда, никаких ведьм-пидарасов. Никаких сказочек, ничего. Она будто находится в муравейнике, где все вокруг кажется ничтожно жалким, не стоящим того усилия, с которым суетятся окружающие. Как дервиши, которые крутятся вокруг своей оси и создают только пустоту своим кружением. С садистическим удивлением она пытается копнуть вглубь их - и своих - устремлений - что же им действительно важно, что они так старательно лакируют слоем лицемерия, хороших манер и культуры: карьера? любовь? семья? Всё висит, висит в пустоте, и она силой силой тяжести своей меланхолии, равной по весу планете "Меланхолия", притягивает её.

Она снимает луковую шелуху свадебного платья и вместе с ней - кринолин-шалашик людской философии и культуры, который не более чем детская игра. Она отказывает в праве на надежду всем: и своей бэмбиподобной сестре Клэр, похожей на обезумевшее от страха животное, и её сыну, и любимым ею лошадям, которых она, кажется, жалеет больше всех, хотя бы за то, что они не притворяются всю жизнь, как люди. Она - это Меланхолия.





*как в балладе Г. А. Бюргера "Ленор" - столько времени не понимать, что рядом с тобой - оживший мертвецХ)